Неточные совпадения
Дня три он прожил в непривычном настроении досады на себя, в ожидании
событий. Дела Марины не требовали в суд, не вызывали и его лично. И Тагильский не
являлся.
Эта новая тревога требовала общения с людьми, требовала
событий, но люди не
являлись, выходить из дома Самгин опасался, да и неловко было гулять с разбитым лицом.
— Екатерина Великая скончалась в тысяча семьсот девяносто шестом году, — вспоминал дядя Хрисанф; Самгину было ясно, что москвич верит в возможность каких-то великих
событий, и ясно было, что это — вера многих тысяч людей. Он тоже чувствовал себя способным поверить: завтра
явится необыкновенный и, может быть, грозный человек, которого Россия ожидает целое столетие и который, быть может, окажется в силе сказать духовно растрепанным, распущенным людям...
«Жажда развлечений, привыкли к
событиям», — определил Самгин. Говорили негромко и ничего не оставляя в памяти Самгина; говорили больше о том, что дорожает мясо, масло и прекратился подвоз дров. Казалось, что весь город выжидающе притих. Людей обдувал не сильный, но неприятно сыроватый ветер, в небе
являлись голубые пятна, напоминая глаза, полуприкрытые мохнатыми ресницами. В общем было как-то слепо и скучно.
Но минутами его уверенность в конце тревожных
событий исчезала, как луна в облаках, он вспоминал «господ», которые с восторгом поднимали «Дубинушку» над своими головами;
явилась мысль, кого могут послать в Государственную думу булочники, метавшие с крыши кирпичи в казаков, этот рабочий народ, вывалившийся на улицы Москвы и никем не руководимый, крестьяне, разрушающие помещичьи хозяйства?
Он не мог понять, откуда у ней
является эта сила, этот такт — знать и уметь, как и что делать, какое бы
событие ни
явилось.
В городе вообще ожидали двух
событий: свадьбы Марфеньки с Викентьевым, что и сбылось, — и в перспективе свадьбы Веры с Тушиным. А тут вдруг, против ожидания, произошло что-то непонятное. Вера
явилась на минуту в день рождения сестры, не сказала ни с кем почти слова и скрылась с Тушиным в сад, откуда ушла к себе, а он уехал, не повидавшись с хозяйкой дома.
Но лишь коснется речь самой жизни,
являются на сцену лица,
события, заговорят в истории, в поэме или романе, греки, римляне, германцы, русские — но живые лица, — у Райского ухо невольно открывается: он весь тут и видит этих людей, эту жизнь.
В другие, напротив, минуты — казалось ему —
являются также невидимо кем-то подготовляемые случаи, будто нечаянно отводящие от какого-нибудь рокового
события, шага или увлечения, перешагнув чрез которые, человек перешагнул глубокую пропасть, замечая ее уже тогда, когда она осталась позади.
Этот старинный дом, эти уютные комнаты, эта старинная мебель, цветы, лица прислуги, самый воздух — все это было слишком дорого для него, и именно в этой раме Надежда Васильевна
являлась не просто как всякая другая девушка, а последним словом слишком длинной и слишком красноречивой истории, в которую было вплетено столько
событий и столько дорогих имен.
Я сначала жил в Вятке не один. Странное и комическое лицо, которое время от времени
является на всех перепутьях моей жизни, при всех важных
событиях ее, — лицо, которое тонет для того, чтоб меня познакомить с Огаревым, и машет фуляром с русской земли, когда я переезжаю таурогенскую границу, словом К. И. Зонненберг жил со мною в Вятке; я забыл об этом, рассказывая мою ссылку.
На трагическое же изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости
события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что, не говоря уже о том, «мало ли кто на ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже одно может увлечь человека с состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий выбор не только не выражает со стороны дорогого князя, так сказать, особенной, бьющей в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня не увидите; с тем и
явился».
По первопутку вернулись из орды ходоки. Хохлацкий и Туляцкий концы затихли в ожидании
событий. Ходоки отдохнули, сходили в баню, а потом
явились в кабак к Рачителихе. Обступил их народ, все ждут, что скажут старики, а они переминаются да друг на друга поглядывают.
Для фабрики это обстоятельство
являлось целым
событием: в Мурмосе целых две паровых машины работали, а на Ключевском одна вода.
Все самые неестественные лица и
события были для меня так же живы, как действительность, я не только не смел заподозрить автора во лжи, но сам автор не существовал для меня, а сами собой
являлись передо мной, из печатной книги, живые, действительные люди и
события.
К перекличке, как и всегда,
явился Дрозд и стал на левом фланге. Перекличка сошла благополучно. Юнкера оказались налицо. Никаких
событий в течение ночи не произошло. Дрозд перешел на середину роты.
Самая обыкновенная прогулка по Шуваловскому парку для меня
являлась мировым
событием, перед которым бледнело все остальное.
В Белоглинский завод
явился судебный пристав окружного суда и произвел опечатание лавки и всего имущества в брагинском доме; хотя брагинская семья была подготовлена к этому
событию, но самый акт, обставленный известными формальностями, произвел на всех самое тяжелое и удручающее впечатление.
Разумеется, в историческом отношении неважны сами по себе мелочи домашней жизни государственного человека; но в иных случаях эти мелочи
являются нам как ближайшие поводы важных
событий исторических, то есть, по общественной пословице, как «малые причины великих следствий».
Вообще, из рассмотрения множества фактов, относящихся к внутреннему состоянию России пред Петром, оказывается несомненно, что сближение с иноземцами и заимствование от них обычаев мало-помалу
являлось в народе вовсе не вследствие административных мер, а просто само собою, по естественному ходу
событий и жизни народной.
Только тогда человек может заставить людей сделать что-нибудь, когда он
является как бы воплощением общей мысли, олицетворением той потребности, какая выработалась уже предшествующими
событиями.
Но зато подобные люди и не
являются обыкновенно в истории как великие двигатели
событий своего времени.
Сквозь похмельный гул в голове и ноющую боль отравленного тела Артамонов угрюмо вспоминал
события и забавы истекшей ночи, когда вдруг, точно из стены вылез,
явился Алексей. Прихрамывая, постукивая палкой, он подошёл и рассыпался словами...
Не говорим пока о том, что следствием подобного обыкновения бывает идеализация в хорошую и дурную сторону, или просто говоря, преувеличение; потому что мы не говорили еще о значении искусства, и рано еще решать, недостаток или достоинство эта идеализация; скажем только, что вследствие постоянного приспособления характера людей к значению
событий является в поэзии монотонность, однообразны делаются лица и даже самые
события; потому что от разности в характерах действующих лиц и самые происшествия, существенно сходные, приобретали бы различный оттенок, как это бывает в жизни, вечно разнообразной, вечно новой, между тем как в поэтических произведениях очень часто приходится читать повторения.
В действительности очень часто мелкие по характеру люди
являются двигателями трагических, драматических и т. д.
событий; ничтожный повеса, в сущности даже вовсе не дурной человек, может наделать много ужасных дел; человек, которого нисколько нельзя назвать дурным, может погубить счастие многих людей и наделать несчастий гораздо более, нежели Яго или Мефистофель.
Этого мало: отделение не только отнимает жизненную полноту у многих моментов
событий, но часто изменяет их характер, — и
событие явится в рассказе уже не таким, каково было в действительности, или, для сохранения сущности его, поэт принужден будет изменять многие подробности, которые имеют истинный смысл в
событии только при его действительной обстановке, отнимаемой изолирующим рассказом.
Переводчик поэтического произведения с одного языка на другой должен до некоторой степени переделывать переводимое произведение; как же не
являться необходимости переделки при переводе
события с языка жизни на скудный, бледный, мертвый язык поэзии?
Эти люди почерпнули жизненный опыт в своей непрерывной борьбе и умели его переработать силою своей мысли; поэтому они всегда стояли в уровень с
событиями, и как только
явилась им опять возможность действовать, они радушно и вполне сознательно подали руку молодому поколению.
И такие фантастические вещи
являются у г. Жеребцова не только в изложении
событий глубокой древности, и даже и в рассказе о временах более новых.
Две недели жила ночлежка ожиданием новых
событий, и за всё это время Петунников ни разу не
являлся на постройку. Дознано было, что его нет в городе и что копия прошения еще не вручена ему. Кувалда громил практику гражданского судопроизводства. Едва ли когда-нибудь и кто-либо ждал этого купца с таким напряженным нетерпением, с которым ожидали его босяки.
Так
являются во время Петра книга «О причинах, какие имел он к начатию войны со шведами», «Правда воли монаршей о наследовании престола», множество регламентов, специальных книг по части инженерной, артиллерийской, морской и пр., наконец, «Ведомости», в которых в первый раз русские увидали всенародное объявление
событий военных и политических.
Но много ли
являлось в Европе историков народа, которые бы смотрели на
события с точки зрения народных выгод, рассматривали, что выиграл или проиграл народ в известную эпоху, где было добро и худо для массы, для людей вообще, а не для нескольких титулованных личностей, завоевателей, полководцев и т. п.?
Однажды, в понедельник, утром, когда Орловы пили чай, на пороге их невесёлого жилища
явилась внушительная фигура полицейского. Орлов вскочил и, пытаясь восстановить в своей похмельной голове
события последних дней, молчаливо уставился на гостя мутными глазами, полный самых скверных ожиданий. Жена его смотрела пугливо и укоризненно.
Однажды, заряжая или разряжая браунинг, с которым Кока никогда не расставался, он прострелил своему Якову ногу. По счастию, пуля попала очень удачно, пройдя сквозь мякоть ляжки и пробив, кроме того, две двери навылет. Это
событие почему-то тесно сдружило барина и слугу. Они положительно не могли жить друг без друга, хотя и ссорились нередко: Кока, рассердясь, тыкал метко Якову в живот костылем, а Яков тогда сбегал на несколько часов из дому и не
являлся на зов, оставляя Коку в беспомощном состоянии.
Брат Павлин с трогательной наивностью перепутывал исторические
события, лица и отдельные факты, так что Половецкому даже не хотелось его разубеждать. Ведь наивность — проявление нетронутой силы, а именно такой силой
являлся брат Павлин. Все у него выходило как-то необыкновенно просто. И обитель, и о. игумен, и удивительная история города Бобыльска, и собственная жизнь — все в одном масштабе, и от всего веяло тем особенным теплом, какое дает только одна русская печка.
Шлегели изучали Восток по книгам, которых в ту эпоху было немного. Современные нам знатоки Азии не видят в них залежей энтузиазма и энергии, большинство из них склонно думать, что возбудителем
событий, совершающихся на Востоке в наши дни,
является энергия европейской культуры.
Вера Львовна давно слышала и знала, что у каждого мужчины бывают до женитьбы интрижки и связи, что то, что для женщины составляет огромное
событие, для мужчины
является простым случаем, и что с этим ужасным порядком вещей надо поневоле мириться.
Рыбак не знал, конечно, ничего об исторической личности, — но песня все-таки
являлась отголоском действительного
события.
Нужно, чтобы роман имел в основании своем какую-нибудь идею, из которой бы развилось все его действие и к осуществлению которой оно все должно быть направлено; нужно, чтобы это развитие действия совершенно свободно и естественно вытекало из одной главной идеи, не раздвояя интереса романа представлением нескольких разнородных пружин; нужно, чтобы в описании всех предметов и
событий романа автор художественно воспроизводил действительность, не рабски копируя ее, но и не позволяя себе отдаляться от живой истины; нужно, наконец, чтобы романические характеры не только были верны действительности, но — верны самим себе, чтобы они постоянно
являлись с своими характеристическими чертами, отличающими одно лицо от другого, словом — чтобы с начала до конца они были бы выдержаны.
— О, что касается до этого, — с оживлением предупредил Пшецыньский, — мы можем быть спокойны… Есть печальные и опасные
события, когда крайние меры
являются истинным благодеянием. Ведь — не забудьте-с! Волга, — пояснил он с весьма многозначительным видом, — это есть, так сказать, самое гнездо… историческое-с гнездо мятежей и бунтов… Здесь ведь раскольники… здесь вольница была, Пугачевщина была… Мы пред Богом и совестью обязаны были предупредить, подавить… В таком смысле я и рапорт мой составлю.
Но единственный в своем роде пример такого соединения ноуменального и исторического, мифа и истории, несомненно представляют евангельские
события, центром которых
является воплотившийся Бог — Слово, Он же есть вместе с тем родившийся при Тиверии и пострадавший при Понтии Пилате человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения.
«Речи о религии» сделались
событием и
явились делом мужества и энтузиазма со стороны их автора, который, впрочем, подчинялся в них влиянию немецкого романтизма, а еще более — немецкого пиетизма.
Познание в бытии совершается и
является внутренним
событием в бытии, изменением бытия.
Этот старик, по мысли художника, представляет собою на картине старую Русь, и Малафей Пимыч теперь на живой картине киевского торжества изображал то же самое. Момент, когда перед нами
является Пимыч, в его сознании имел то же историческое значение. Старик, бог весть почему, ждал в этот день какого-то великого
события, которое сделает поворот во всем.
Если она иногда и прерывается каким-нибудь ярким, катастрофическим
событием, то это
является только случайностью, как, например, случайностью была, по собственному признанию Достоевского, его каторга.
Граф Свянторжецкий понимал, что сделанное им открытие только конец нити целого клубка
событий, приведших к этому превращению дворовой девушки в княжну. Надо было размотать этот клубок и
явиться перед этой самозванкой с точными обличающими данными. Над этим и стал работать граф Иосиф Янович Свянторжецкий.
В этот же день вечером маркиз был приглашен императрицей во дворец. Он, конечно, не замедлил
явиться. Императрица приняла его чрезвычайно приветливо, но, видимо, была еще взволнована пережитыми ею за сутки
событиями.
В 1862 году польское общество в Могилёвской губернии уже явно стало выражать свое сочувствие к варшавским
событиям:
явились трауры и чемарки, послышались гимны; поляки стали избегать русских; ксендзы с амвонов говорили двусмысленности; кое-где во время службы, втихомолку пропускали поминать императорскую фамилию; паненки наряжались в браслеты из цепей и накалывали белые орлы; проселочные дороги оживились частыми панскими съездами.
В описываемое же время двигателем
событий являлся религиозный фанатизм — слепая антигосударственная сила, справиться с которой было бы невмочь и человеку покрепче Станислава Понятовского.
При всех треволнениях, испытанных ею в этот достопамятный день, Елизавета Петровна не забыла о маркизе де ла Шетарди. Она ежечасно извещала его о ходе
событий и, когда уже была провозглашена императрицей, послала спросить его мнения, что ей следует делать с младенцем-императором, свергнутым с престола. С этим вопросом
явился к маркизу Герман Лесток.